[*MiLeliya*]

«Человек, который смеётся»

Чувство внезапности и следующей за ней опустошённости вызывают последние строчки романа Виктора Гюго «Человек, который смеётся». Интригующее название, манящее прочесть книгу (чего это он смеётся?) в конечном итоге привело к ошеломляющей развязке (ну, и концовка!). Впрочем, чего-то иного, наверное, не стоило и ожидать от мсье Гюго.
Роман объёмный, около семисот страниц, местами затянутый, видимо, автор хотел как можно подробнее обрисовать жизнь разных слоёв английского общества на рубеже XVII-XVIII веков, но порой делал это уж слишком скрупулёзно, особенно в части, касающейся сильных мира сего, с бесконечным перечислением имён, слишком тщательным описанием порядков, царящих в высших эшелонах власти и так далее.
Намного живее рассказывает Виктор Гюго о жизни простых обывателей, к которым принадлежат и главные герои произведения, чувствуется, что симпатии автора на стороне этих людей, хотя кое-где он и оправдывает поведение знатных господ, объясняя это тем, что они не привыкли поступать иным образом, как только быть паразитами на теле у народа:
«Привилегированные слои общества глухи к воплям обездоленных».

«Из грязи в князи», или «Позвольте, я наследник трона!»

Ну, не трона, конечно, но близко к тому, потому как главный герой, Гуинплен, человек, который смеётся, оказывается не такого уж и простого происхождения. Кстати, знаете, почему же он смеётся? Смеётся всегда, сам того не желая? Автор рассказывает о том, что такие эксперименты уже практически ушли в историю, но есть Гуинплен – живое воплощение того, что могут сделать с человеком, чтобы до неузнаваемости изменить его лицо. Читатель также узнаёт, кому было выгодно изменить внешность Гуинплена, а ещё знакомится с таким явлением, как торговля детьми, узнаёт о компрачикосах, том, что детей могли бросить на произвол судьбы, что людей в застенках подземелий пытали «в интересах общества», что «золотая молодёжь» (так и написано в переводе) ни во что не ставит народ, равно как и властители. Виктор Гюго рассказывает, как «блаженствует верхушка общества», живя за счёт народа и его же «попирая ногами», а обездоленные стонут под тяжким гнётом налогов. Автор называет столь сильное расслоение общества «глубоким общественным недугом», и если вы хотели расслабиться за лёгким чтением после трудового дня, то с «Человеком, который смеётся» это не получится. Потому что ничего смешного в книге нет. Впрочем, есть – рассуждения Урса, этого замечательного философа, который смотрит на жизнь сквозь призму своего юмористического отношения к ней, особенно это касается первой части произведения, где не всё, конечно, легко, кусок хлеба добывать трудно, но где все живы и относительно здоровы, а это ли не счастье? Плюс ко всему, верный спутник Урса, волк Гомо добавляет необходимую изюминку роману, наверное, не зря на нём и заканчивается повествование, - что может быть печальнее волка, жалобно воющего в темноту, когда знаешь, как всё закончилось…

А как же оно начиналось? О, это было давно, и столько воды утекло!.. Но главное, - в жизни героев была любовь, незапятнанная и возвышенная, такая, как сама Дея. Некоторые исследователи упрекают Виктора Гюго, что слишком рафинирован образ Деи, а я автору верю, как и верю в то, что такие люди, чистые, добрые, светлые, - существуют. Да вы и сами встречали таких, не правда ли?

«Он вкусил от золотого плода, и во рту у него остался пепел»

Ну, вот, мы и рассказали вкратце, какие герои встречаются на страницах романа. А теперь о главной коллизии произведения. Вскользь мы уже упомянули о чудесном превращении ярмарочного фигляра Гуинплена в знатного лорда Фермена Кленчарли, барона Кленчарли-Генкервиля, маркиза Корлеоне Сицилийскийского, пэра Англии. Что же сделала с «человеком, который смеётся» эта удивительная метаморфоза? Он, как говорит автор произведения, «растерялся». И от «растерянности» совершил неправильные действия. Впрочем, он и до этого витал в облаках, почва была подготовлена, Гуинплен мечтал:

«”Ах, будь в моих руках власть, я бы помогал несчастным! Но что я? Жалкое ничтожество. Что я могу сделать? Ничего”.
Он ошибался. Он делал немало для несчастных. Он заставлял их смеяться.
А мы уже сказали, что заставить людей смеяться – значит дать им забвение.
И разве не благодетель человечества тот, кто дарит людям забвение?».

И вдруг Гуинплен узнаёт, что он совсем не «ничтожество»:

«Я, значит, родился лордом. Всё теперь ясно. Меня похитили, продали, лишили наследства, покинули, обрекли на смерть!».
«Я – лорд, у меня будет пурпурная мантия, зубчатая корона, я буду присутствовать при коронации королей, принимать их присягу, буду судить министров и принцев, буду жить блистательной жизнью. Из бездны, куда меня низвергли, я возношусь к самому зениту. У меня есть дворцы в городе и за городом, сады, леса, кареты, миллионы, я буду задавать пиры, буду писать законы, наслаждаться всеми радостями жизни, бродяга Гуинплен, не имевший права сорвать полевой цветок, будет срывать звезды с неба».

Виктор Гюго говорит о перемене в отношении Гуинплена к жизни: «Произошло вытеснение величия морального жаждой величия материального». Образ Деи становится призрачным, он уже почти скрылся вдали… Гуинплен видит себя в палате лордов, он не колеблясь закрывает дверь в прежнюю жизнь, кажется, им движут вполне резонные решения: он получит то, что у него украли; он будет рассказывать сильным мира сего о жизни низов общества, ведь он так хорошо знает ситуацию изнутри. «Он говорил: народ безмолвен. Я буду неустанным глашатаем этого безмолвия; я буду говорить за немых. Я расскажу великим о малых, могущественным о слабых. В этом смысл моей судьбы». Все узнают, как тяжело живётся народу, умилятся, и ситуация исправится… А ситуацию-то не так-то просто переломить, как выясняется, да вдобавок ещё это лицо-маска вечного смеха…

«Там, где нет никаких сомнений, в чем состоит наш долг, колебаться – значит потерпеть поражение»

Гуинплен не колеблясь принял новые обстоятельства: «Разве его вступление в парламент, где можно было бороться за угнетённый народ, не было осуществлением одной из самых заветных грёз?». И только потом герой осознал, что в погоне за журавлём в небе он потерял синицу в руке, «он завяз в собственном “величии”» и забыл обо всём:

«Какую глупость он совершил, дав своё согласие! В какую недостойную сделку вступил он! Какой нелепый обмен! Эта сделка принесла ему несчастье. Как! Из-за двух миллионов ежегодного дохода, из-за семи-восьми поместий, из-за десяти – двенадцати замков в провинции, из-за сотни лакеев, из-за псовой охоты, из-за карет и гербов, из-за права быть судьёй и законодателем, из-за чести носить корону и пурпурную мантию, как король, из-за титула барона, маркиза и пэра Англии он отказался от балагана Урса и от улыбки Деи! За всепоглощающую жизненную пучину он отдал подлинное счастье! За океан отдал жемчужину! О безумец! О глупец! О простофиля!».

В поисках призрачных идеалов Гуинплен потерял лучшую часть себя, отказался от семьи, от любви, он такого простого счастья, которое имел, а люди, которые приходили посмотреть на «человека, который смеётся» потеряли необходимую в их жизни отдушину. Это была его помощь для них, куда более действенная, чем тот нулевой результат, которого он достиг, будучи пэром. Гуинплен всё потерял и дорого заплатил за это. И вообще, всё так печально… Особенно жаль старичка Урса, как-то он теперь будет?..