***
Дальше потуги. Это сложный процесс, потому что он требует некой сосредоточенности. Мне пришлось хотя бы немного взять себя в руки и начать тужиться. За имением большого живота подтягивать на себя ноги оказалось нереально тяжело.
- Помогите же! Держите мои ноги! – кричу я Юле и Яне. Те покорно хватают мои ноги и поджимают их ко мне.
- Еще! – строго велит Яна. – Еще! Дыши! Быстрее! Сильнее!
Я выполняю каждое ее слово. Боль просто зашкаливает все допустимые нормы.
- Я сейчас сдохну, черт подери!!! – что есть мочи ору я.
- Дыши! Дыши! Не останавливайся! Дыши! Молодец! Умничка! Я вижу головку. Давай, давай. Еще! Быстрее! Опускай ноги.
Схватка прошла. Ноги опустились. Я вся мокрая. Между ног головка моей доченьки. Пипец!
И так вновь и вновь. Схватка за схваткой.
Я подтягиваюсь и выдыхаю горячий воздух себе на живот. Мои ноги подтягивают Яна с Юлей, без остановки повторяющие «Дыши! Еще! Сильнее! Быстрее!». Удивительно, но силы еще есть…
- У-у-ууууууууу!!! А-а-аааааа!!!
Евгений Халитович бережно берет мою трясущуюся ладонь своей мягкой рукой и тянет на себя.
- В чем дело? – спрашиваю я.
- Хочешь потрогать голову своего первого ребенка?
- Да!
Он подносит мои пальцы в мою же промежность. Я щупаю. Ой! Там волосатенькая головка! Совсем макушка. Совсем маленький кусочек головочки. Охренеть!
Снова чувствую, как льются слезы. Но, по-моему, это уже не столько от боли, сколько от радости…
Где-то между 13:00 и 13:55.
- Теперь аккуратно расставляй ноги как можно шире и иди! – получаю я совет.
Встаю с кушетки. Сорочка прилипла к спине. Я по-утячьи раздвигаю ноги, и на полусогнутых ползу в сторону кресла.
- Бляха-муха!!! Помогите же мне!!!
От кушетки до кресла я иду шумно. Но, тем не менее, краем уха слышу, как в родовой бокс набивается народ. Все больше и больше народа. Меня это нисколько не смущает, я продолжаю орать.
Заползаю на кресло. С изумлением вижу, что вокруг меня стоит куча народу. Человек двадцать.
Кто это? Я их знаю?
Ах да, знаю. Вот Евгений Халитович, он стоит во главе процессии. Вот Мария Константиновна, заведующая каким-то отделением. Вот Андрей Владимирович, зам главврача. Вот Димочка, врач из патологии. Вот Юля. Вот Яна. Вот врач-бакинка. Вот анестезиолог, не знаю, как зовут. Всех собрала, называется!
Знаю только то, что весь пришедший люд был вызван на всякий случай, мало ли что. И реанимация, и детская реанимация, и анестезиологи, и УЗИсты, и даже четверо интернов. Слава Богу, из всех вышеперечисленных пришлось прибегнуть только к помощи УЗИстов.
На мои ноги цепляют огромные тряпичные сапоги.
- Зачем? Снимите срочно! Уберите их!!! – в панике кричу я, хотя сапоги мне вовсе не мешают.
И вот он настал тот самый момент, когда я буду воспроизводить на свет детишек! Ура!
Я внимательно слушаю все команды, которые дают мне со всех сторон. Я четко ощущаю на себе несколько пар рук. Мои же руки цепляют за металлические ручки кресла.
- Зачем??? Вашу мать!!! Зачем??? – начинаю стонать я.
- Во время схватки по моей команде изо всех сил подтягиваешься на этих ручках, поняла? – говорит Мария Константиновна.
- Поняла.
Ждем схватку.
Но мое тело настолько отупело, что я уже не могу определить, начинается ли схватка или просто тупо все болит.
- Не понимаю! Не знаю! Вроде началось! Пощупайте! Проверьте! – ору я на весь роддом.
Яна спокойно кладет руку на макушку моего гигантского пуза и утвердительно кивает:
- Схватка. Давай!
Я усердно, громко дышу. Все врачи смотрят мне между ног и хором произносят «Еще! Давай! Давай! Давай!»
Мария Константиновна складывает пальцы на мой живот прямо перед носом и строго говорит:
- Дыши в этом направлении! Выдыхай именно на мои пальцы! Подтягивайся!
Я делаю все, что велено.
Больно, жуть как!
Схватка заканчивается. Весь народ расслабляется, кто-то с кем-то о чем-то говорит. Только я одна кричу, как резаная:
- Мне больно-о-оооооооо! Скоро там? А-а-а-ааааааааа!!!
Когда головка достаточно вылезла, мне сказали, что сейчас я рожу первого ребенка.
На очередной схватке набираю полные легкие воздуха и сильно тужусь. Зажмуриваю глаза. Стискиваю зубы. И тужусь, что есть сил. Внутричерепное давление, кажется, разрывает голову пополам.
- Давай, давай, давай! Молодец! Еще немного! – хором произносят все врачи.
С третьей схватки я рожаю Стеллу, мою доченьку.
Открываю глаза, кричу то ли от боли, то ли от бессилия.
Евгений Халитович поднимает дочку и подносит ко мне.
- Кто это? – спрашивает.
- Как кто? – отвечаю. – Дочка моя! Дочка!
И реву крокодильими слезами.
Стелла вся в какой-то белой смазке. Удивительно, но я думала, что дети рождаются все в крови. Но на девочке не было ни капельки крови, а только эта белая сметана.
- Все слышали? – спрашиваю я у публики. – Она не заплакала. Она засмеялась!
Стеллу уносят детские врачи куда-то в другой конец родильного блока для обработки.
***